Валерий Фокин: «Ульяновск – город театральный. А зритель здесь – подготовленный»

Две большие постановки «Женитьба» и «Укрощение строптивой», поставленные по произведениям знаменитых классиков, вызвали восторг зрителей и сорвали шквал аплодисментов. А три небольших моноспектакля, показанные в камерном зале, затронули самые тонкие струны души пришедших: после окончания действия зрители, встав со своих мест, долго и дружно аплодировали полюбившимся актёрам.

Художественный руководитель, главный режиссёр Александринского театра, народный артист России Валерий Фокин после первого спектакля «Женитьба», сыгранного в Ульяновске, рассказал о своей сложной, многогранной и интересной творческой жизни.   

- Валерий Владимирович, как вы полагаете, сложно ли играть спектакли в незнакомом городе?                         

- Когда мы приезжаем в другой город, проходим определённый экзамен. Каждый раз нам нужно держать не только марку, но и тот уровень, который изначально заявлен нашим театром. Также нам необходимо адаптироваться к новому зрительному залу и найти то новое качество, которое возможно только здесь. Важно и поймать контекст города, и понять его культуру, и почувствовать уровень подготовленности зрителя. И сделать это нужно очень быстро.

Каждый наш приезд - всегда дебют, определённый вызов. И его надо не только принять, но и найти форму адаптации. И хотя этот экзамен непростой, я очень люблю гастроли. А наши актёры, в свою очередь, приучены к такой форме взаимодействия со зрителем. С этой точки зрения гастроли для нас очень важны.

После вчерашнего спектакля стало очевидным, что Ульяновск – город театральный. А зритель здесь – подготовленный.

- Что значит подготовленный?

- Это тот зритель, который не просто считывает внешний сюжет, но и видит второй, третий планы. А также воспринимает весь объём спектакля, всю его метафористику. И это не зависит от количества прочитанных книг.

Недавно мы были в Неаполе, где играли спектакль «Игрок» по Достоевскому. Там в зал вошли элегантные мужчины во фраках. Дамы тоже были роскошно одеты, украшенные бриллиантами. Я тогда подумал: «Какая фантастическая публика»! А когда начался спектакль, все уткнулись в мониторы. Там никто Достоевского не знает.

Когда играешь за границей, важно, чтобы артисты разговаривали быстрее, потому что там публика читает титры, а не следит за действием. Когда люди слышат другой язык, им надо к нему вначале приспособиться.

Здесь, в Ульяновске, публика другая. Она - театральная. И я уверен, что второй спектакль «Женитьба» мы сыграем уже по-другому. Вчера актёры тоже почувствовали, что в зале сидят люди, которые к ним расположены, которые их понимают и находятся с ними в диалоге…

- В вашем спектакле «Женитьба» сцена, на которой катаются актёры на коньках, крутится вокруг своей оси или вдруг часть площадки, где произносят текст актёры, неожиданно поднимается вверх или плавно опускается вниз. Во всех ваших спектаклях так много неожиданных технических нюансов?             

 - Во многих. В нашем театре очень сложные спектакли в техническом смысле. И есть такие постановки, которые мы не можем показать в другом городе: если их вывозить, то нам будет необходима сцена оперного театра. Наше старинное здание Александринского театра, которому в этом году исполнилось 178 лет, полностью оснащено современной техникой. И, конечно, мы этим пользуемся. Хотя наряду с этим, когда надо куда-то выезжать, мы обнаруживаем, что не все площадки соответствуют параметрам нашей сцены. Думаю, что постепенно и в ваш регион придёт подобная техника: для современного театра сегодня очень важно техническое оснащение.  

- Иногда ваши театральные спектакли упрекают в излишнем новаторстве…

- Мы должны видеть как традиционные театры, так и проявления нового искусства. Иногда в театре можно увидеть или бутафорию, за которой ничего не стоит, или авангард, за которым тоже ничего не стоит. Важно найти единение. Помните, что сказал Мейерхольд? «Всё рождается в соединении традиционализма и новаторства». Если уберёшь одно, то не будет другого. И наоборот. Самое главное - сохранить это разнообразие.

- Много проблем в театре?

- Очень. Одна из них: в России мало молодых художественных руководителей.

В нашей стране этот институт мы потеряли: талантливые молодые режиссёры, подчас, не хотят руководить театром. Им удобнее разъезжать с антрепризами, и в этом статусе они чувствуют себя комфортно. Молодые режиссёры не хотят брать на себя ответственность и работать в коллективе, потому что это очень сложно.

Ещё одна из проблем: сложности в работе с коллективом, потому что театр - это институт особых людей: одарённых, эмоциональных и нервных. А если бы они такими не были, то не смогли бы работать в театре. Нам, режиссёрам, нужно не только любить актёров, но и понимать степень их заболевания. И… любить это заболевание! А это очень непросто, потому что театр – это живая машина, состоящая из людей, претендующих на какие-то амбиции, иногда ложные, а иногда нет. Главное, чтобы мы не поссорились друг с другом…

- Как вы считаете, необходимо ли сохранять в спектакле так называемое «дыхание» автора в произведении?

- Интерпретация классики должна быть обязательна, потому что мы с ней взаимодействуем. Если ты хочешь почувствовать своего Достоевского или Гоголя, то возьми книгу и читай на диване. Тебе никто это не запрещает.

Театр – это другое искусство. И ты приходишь в театр посмотреть, как он взаимодействует с текстом классика, исходя из сегодняшнего времени и сегодняшней жизни. Однако дух автора непременно должен сохраняться. Сделать это очень сложно. Как режиссёру мне необходимо знать этого писателя во всём объёме, понимать его и чувствовать. Конечно, я как режиссёр могу убрать часть текста или поменять его местами, но дух автора истреблять нельзя.

- Когда-то вы снимали фильмы… В ближайшее время не планируете снять новый фильм?

- Совмещать руководство таким большим театром, как Александринский, где семьсот человек в штате, и одновременно заниматься кино невозможно. Почему? Кино требует ухода из театра и посвящения ему всего себя хотя бы на год. Я не могу себе этого позволить.

За границей уже ничего не ставлю, несмотря на предложения. Скоро поеду в Венгрию. Там буду ставить спектакль: уже договорился с одним из главных режиссёров одного из будапештских театров. Я сюда его заманивал, заманивал… А он всё не ехал, не ехал… А потом спросил: «А вот ты почему не едешь? Сначала приезжай ты, а потом приеду я». И я вынужден принять это предложение.

- Что интереснее - театр или кино?

- Вопрос не в том, что лучше или хуже. Театр для меня роднее, потому что в театре можно всё поправить. В кино ничего уже не исправишь: сняли и всё. И тебе его показывают. Смотришь: «Как же? Это надо изменить». А тебе говорят: «Всё. Извини. Проехали».

Недавно случайно по телевизору наткнулся на спектакль, который ставил около тридцати лет назад, и в ужасе выключил. Артисты там играли хорошо, но я увидел ошибки. Театр хорош тем, что в нём всё можно начать заново. Вчера, к примеру, этого не было, а сегодня уже появилось. И это я называю «замечательным чувством дебюта». И это -  Воскрешение! Каждый человек должен воскрешаться и заново рождаться, а то, что ему не нужно – хоронить в себе. И в театре это возможно!

Фото автора